Алан Бигулов о фотографии
Записала Ольга Абаева
Мне всегда было интересно, как получаются красивые фотографии. Почему, находясь в одном и том же месте, фотографы делают совершенно разные кадры? Почему люди, не имеющие художественного образования, создают совершенные композиции, а в руках других самая прогрессивная фототехника превращается в «мыльницу»?
Беседа с фотографом-пейзажистом Аланом Бигуловым не ответила на все эти вопросы, но дала мне один ключ: за снимками, от которых перехватывает дыхание и замирает сердце, стоит не только заветное нажатие на волшебную кнопку, но и целая философия. Философия красоты.
— Я снимаю пейзажи. В этом жанре есть момент созерцательности и приобщения к природе. С одной стороны, кажется: ну что — гора и есть гора, куда она денется, она еще тысячи лет будет горой!.. А с другой — природные сцены так же неуловимы и скоротечны, как и другие состояния, например, человеческие эмоции. При кажущейся стабильности ландшафтов на одном и том же месте никогда ничего не повторяется. Так что в пейзаже есть эта скоротечность. Скоротечность изменения состояний и безграничность оттенков красоты.
Нельзя сказать, что одно какое-то состояние в природе красивое, а все остальное — нет. Она в любом состоянии красива. Но всегда есть что-то, что особо трогает. Это некий резонанс фотографа с внешним состоянием природы. Если он возникает, ты чувствуешь момент: «Вот оно!» Точнее, ощущение, что «сейчас будет оно». И когда оно возникает, ты должен быть готов, потому что пока анализируешь свои чувства, можно все профукать. Это особое умение, которое я только недавно начал в себе развивать — умение предчувствовать момент за некоторое время. Многие фотографы пишут о том, что они сделали свои самые выдающиеся снимки, именно предощущая, что сейчас что-то случится. Может быть, это легенды, как у рыболовов, но, судя по снимкам, раз им это удается, то что-то там нарабатывается. Какое-то чутье, которое, опять же, не относится к известным видам чувств и, может быть, именно оно и делает фотографию искусством. Потому что все искусство, по моему мнению, строится не только на совокупности пяти чувств, но и на возникновении чего-то другого. Говоря более возвышенными словами, на неком приобщении к таинству. В природе этого таинства или более тонкой, чем просто открыточной, красоты очень много. Ее нужно улавливать. И поэтому пейзажная фотография — сложное занятие.
Не хочу рассуждать на тему, умерла ли пленка и победила ли цифра, — это вообще скучные разговоры... Что касается меня, то в какой-то момент я понял: цифровая камера автоматически отсекает многие твои внутренние способности, настраивание и всю эту тонкую материю, о которой я говорил. А когда у тебя есть всего один кадр, ты начинаешь видеть по-другому. У тебя сразу включается все то, что отключает навороченная цифровая камера. Возникает принцип «здесь и сейчас». Здесь и сейчас нужно все понять, почувствовать и сделать кадр.
Выбор места происходит по-разному. Бывает так, что раз — и сразу схватил. А бывает, что приедешь и целый день сидишь, смотришь. Вроде чувствуешь, что тут что-то есть, а никак поймать не можешь. Ходишь вокруг какой-нибудь сосны и чувствуешь, что можно ее снять, но вот как и что…
В пейзаже много банальных сцен: солнце на закате, солнце на восходе, море плещется у берега — такие открыточные варианты, в которых художественной составляющей практически нет. Должно быть какое-то особенное состояние природы, предгрозовое или что-то еще, которое небанально. Тот же берег, но, может быть, зимой, с каким-то настроением. Поэтому на многие сцены уже просто не снимаешь рюкзак с плеч — в них нет никакого открытия. Это не значит, что в банальных местах нет перспектив для съемки, — просто там нужно ждать особого состояния природы. И самому войти в определенное состояние, чтобы все совпало. Поэтому хороших фотографий в принципе мало. Как и всего хорошего в этой жизни.
Некоторые из моих фотографий мне нравятся, некоторые я даже считаю удачными, но гордиться… Я в самом начале пути, поэтому снимок, которым горжусь, пока в будущем. Я его еще не снял. Полно снимков, которые сначала нравятся, а потом перестают. Это такая определенная тенденция, временной фильтр, после которого остается совсем мало работ. Но они остаются и еще имеют шансы на будущую жизнь в моем восприятии.
Я вижу свои работы только напечатанными в большом формате на качественной бумаге, красиво оформленными, висящими на стене. Кому-то достаточно видеть свои снимки в интернете, на страницах журнала, в фотоальбоме. Но для меня конечная цель фотографирования — это фото на стене.
В последнее время я путешествую только с фотографической целью. Снимал на острове Санторине в Греции, в национальных парках в Китае, в Новой Зеландии, в Южной Америке и Осетии, конечно. И все-таки горные пейзажи меня цепляют сильнее. В этом плане я человек гор. А уж в какой части планеты они находятся — мне неважно. Хочу побывать везде, где есть горы.
Мы знаем, что природа красива и замечательна, но человеку в современном ритме жизни не до того. Это у него уже в разряде мифов. Если раньше он жил в природе и ему не нужно было наблюдать за этим специально, то сейчас мы полностью отвлеклись от нее. Природа для нас – роскошь, экзотика, хотя вроде бы вот она, рукой подать. Но взять хотя бы жителя Осетии, который, может, чаще видит китайские фотографии у себя на заставках в компьютере, чем свое родное… В том числе и этим меня привлекает пейзажная фотография: она доносит виды и их состояния до людей, которые не могут наблюдать их вживую.
Меньше всего я хочу, чтобы создалось впечатление о моем внутреннем статусе достижения. Ради бога… ничего более, чем как начинающим, я себя не ощущаю. Так что вы меня застали на старте творческой деятельности. Во что она выльется — пока не знаю. Может, выставки какие-то сделаю, может, альбом… Но если так получится, что в результате этого моего увлечения люди станут больше смотреть красивое, то в этом для меня заключается великий смысл. Когда человек чаще смотрит на природу, он начинает правильно любить ее. А потом через какое-то время перестанет мусорить. Но нельзя перестать мусорить, пока мы не научимся природу воспринимать. Но это может и не наступить. Может настать такой момент, что и фотографировать уже будет нечего. Есть же целые области на планете, которые уже изгажены. И многие фотографы имеют жизненные миссии привлекать внимание к их спасению. Я как оптимист верю, что куча таких вроде бы незаметных усилий приведет к заметному результату. Но отсутствие незаметных усилий не дает результат.
Наверное, существует какая-то связь между способностью человека сохранять природу и его способностью оставаться человеком. Насколько мы можем сохранять природу для потомков, настолько мы люди. Если мы эдакие цивилизованные дикари, то, конечно, у нас будет стоять все сделанное из бетона и металла, но природы может не быть. Это не то, мне кажется, к чему шла эволюция. Но я верю, что внутри нас изначально заложена любовь к природе и как бы мы от нее ни убегали, случится, все-таки, преображение нашего сознания. В этом плане, конечно, моя логика совершенно несвойственна логике бизнеса. Мне хочется, чтобы было больше фотографов-пейзажистов. Бизнес не терпит конкуренции, а искусство как раз прямо противоположно. Чем больше людей занимаются искусством, тем больше сохраняется нашего внутреннего высокого чувства, тем больше мы становимся людьми.
Разве к своей жизни не надо относиться, как к произведению искусства? Если для человека его собственная жизнь не является объектом творчества, то что вокруг себя он может создать? Но обычно мы отрицаем эту свою творческую составляющую. Думаем: «Что эти творческие люди?! Они не от мира сего. Это для отдельных. А мы такие простые, конкретные, нам нужно деньги зарабатывать и кормить семьи». Это в корне неверное отношение. Разве воспитание детей — это не искусство? Если человек изначально настраивает себя на творческий подход к жизни, то и кормление семьи может быть творческим. Любая недеструктивная деятельность может исполняться либо рутинно, либо творчески. Творческий подход к жизни — это когда внутри тебя всегда горит огонь. Если его нет, возникает рутина. Возникает работа в одной сфере, а жизнь — вдругой. Или, условно говоря, «до 6 я пашу, а после 6 у меня жизнь начинается». Жизнь человека начинает дробиться вдоль и поперек. И получается, что отпадает самое слабое — то, что поддерживает огонь. Остаются только рутинная работа, примитивный отдых и тоска по чему-то такому, что мы утеряли… Не надо искать это вовне, нужно обратиться внутрь себя, разбудить в себе этот огонь через любое внешнее действо. Можно сказать самому себе: «Теперь я живу и творю, а ко всем неблагоприятным условиям отношусь по-другому. Я стал другим человеком». Я сам через это прошел и поэтому знаю, что ты просто начинаешь жизнь в другом мире после этого. В нем ничего не поменялось, но он стал другим... Потому что ты стал другим…
Из личного блога Алана Бигулова
